Групповые выставки
2024 «Автор предпочёл остаться известным» групповая выставка, Екатеринбург
2022 «Беспечатники», выставка авторских изданий, ЦСИ Клоповник, Челябинск
2024 «Автор предпочёл остаться известным» групповая выставка, Екатеринбург
2022 «Беспечатники», выставка авторских изданий, ЦСИ Клоповник, Челябинск
Ярмарки
2025 Ярмарка современного искусства «Atrium», Екатеринбург
2024 Ярмарка молодого искусства blazar, Москва
2023 Ярмарка современного искусства «Артчоус», Тюмень
2022 «The Art1 Fair», осенняя ярмарка современного искусства, Челябинск
2022 «The Art1», весенняя ярмарка современного искусства, Челябинск
2025 Ярмарка современного искусства «Atrium», Екатеринбург
2024 Ярмарка молодого искусства blazar, Москва
2023 Ярмарка современного искусства «Артчоус», Тюмень
2022 «The Art1 Fair», осенняя ярмарка современного искусства, Челябинск
2022 «The Art1», весенняя ярмарка современного искусства, Челябинск
Персональные выставки
2025 «Броня из лепестков», Челябинск
2025 «Броня из лепестков», Челябинск
ФИЛИПП ОЛИЕФ
Филипп Мустафин родился в Чебаркуле, в Челябинской области.
Олиеф возник на чебаркульских улицах с баллоном краски в руках.
В граффити быстро стало тесно, и оно перетекло в занятие пиксель-артом, а позже живописью и графикой.
Так начался его художественный путь,
на котором уже появляются все необходимые зарубки – первые выставки, ярмарки
и коллекционеры.
Однажды мы говорили о том, как многие титаны модернистского искусства начинали с академических работ,
а в зрелости своей карьеры находили способ этот академизм в себе сломать и создать свой, сумасшедший, новаторский стиль.
У Филиппа всё наоборот. Его восхищает мастерство, школа, и к концу своего художественного пути он хочет прийти
к живописи в классическом духе – максимально техничной, правильной, канонически красивой.
А с самобытностью у него и так всё в порядке. Работы Филиппа на первый взгляд похожи на хаотичное нагромождение сюжетов, образов, пятен и слов, в которых легко потеряться. Но спросите его, что
на них изображено – и обнаружите, что для него это очевидные визуальные записи, слепки мыслей
и настроений, которые можно читать, как иероглифы. Есть образы, которые кочуют из одного периода
в другой – печальные лица, цветы и птицы, оружие и животные. Есть герои, которые возникают и исчезают.
Но любая его картина остаётся похожа на стихотворение без слов, которое ты смутно чувствуешь и понимаешь,
но разложить его на аккуратные строфы невозможно.
О чём эти записи? О вечной любви и последних новостях; о вкусе домашних фрикаделек и информационной войне. Здесь мечты о сюжетах, которые бывают только в старом итальянском кино, и вполне конкретные личные реалии.
Периодически Филиппу надоедает всё, что он делал до этого, и он пытается это в лучшем случае переосмыслить или переделать, а в худшем уничтожить. Но к счастью, как правило, гораздо больше он увлечён созданием
чего-то нового, и многие работы продаются прежде, чем будут подвергнуты критическому пересмотру.
Неизвестно, куда Филипп повернёт на своём пути, и его практика способна достаточно радикально измениться. Но я уверена – что бы он ни делал, какую бы новую технику ни пробовал, с первого взгляда можно будет безошибочно определить его руку, даже если он захочет заняться гиперреализмом. Поэтому наблюдать за любой его трансформацией будет безумно увлекательно.
Олиеф возник на чебаркульских улицах с баллоном краски в руках.
В граффити быстро стало тесно, и оно перетекло в занятие пиксель-артом, а позже живописью и графикой.
Так начался его художественный путь,
на котором уже появляются все необходимые зарубки – первые выставки, ярмарки
и коллекционеры.
Однажды мы говорили о том, как многие титаны модернистского искусства начинали с академических работ,
а в зрелости своей карьеры находили способ этот академизм в себе сломать и создать свой, сумасшедший, новаторский стиль.
У Филиппа всё наоборот. Его восхищает мастерство, школа, и к концу своего художественного пути он хочет прийти
к живописи в классическом духе – максимально техничной, правильной, канонически красивой.
А с самобытностью у него и так всё в порядке. Работы Филиппа на первый взгляд похожи на хаотичное нагромождение сюжетов, образов, пятен и слов, в которых легко потеряться. Но спросите его, что
на них изображено – и обнаружите, что для него это очевидные визуальные записи, слепки мыслей
и настроений, которые можно читать, как иероглифы. Есть образы, которые кочуют из одного периода
в другой – печальные лица, цветы и птицы, оружие и животные. Есть герои, которые возникают и исчезают.
Но любая его картина остаётся похожа на стихотворение без слов, которое ты смутно чувствуешь и понимаешь,
но разложить его на аккуратные строфы невозможно.
О чём эти записи? О вечной любви и последних новостях; о вкусе домашних фрикаделек и информационной войне. Здесь мечты о сюжетах, которые бывают только в старом итальянском кино, и вполне конкретные личные реалии.
Периодически Филиппу надоедает всё, что он делал до этого, и он пытается это в лучшем случае переосмыслить или переделать, а в худшем уничтожить. Но к счастью, как правило, гораздо больше он увлечён созданием
чего-то нового, и многие работы продаются прежде, чем будут подвергнуты критическому пересмотру.
Неизвестно, куда Филипп повернёт на своём пути, и его практика способна достаточно радикально измениться. Но я уверена – что бы он ни делал, какую бы новую технику ни пробовал, с первого взгляда можно будет безошибочно определить его руку, даже если он захочет заняться гиперреализмом. Поэтому наблюдать за любой его трансформацией будет безумно увлекательно.
